Самосожжение женщин

Д.М. Мухамадиев
Кафедра психиатрии Таджикского государственного медицинского университета им. Абуали ибн Сино, Душанбе

Анализ современной литературы показывает, что среди различных форм психического реагирования в ответ на комплекс средовых факторов значительное место занимает аутоагрессивное поведение [1, 4 - 6].
Все возрастающий интерес к проблеме психического реагирования на различные внешние психотравмирующие ситуации обусловлен расширением масштабов таких экстремальных ситуаций, как стихийные бедствия, техногенные катастрофы, вооруженные конфликты.
Следует отметить, что необходимость дифференцированного подхода к формированию суицидального поведения в ответ на различные экстремальные ситуации диктуется рядом факторов, отличающих вооруженные конфликты от других перечисленных психотравмирующих экстремальных ситуаций.
В первую очередь, это связано с длительной по времени и напряженной по темпу воздействия психотравмирующей ситуацией, связанной с угрозой жизни индивида и его окружения. Кроме того, такой признак, как усиление в период вооруженных конфликтов социально-экономических кризисов, является фактором, несомненно усугубляющим динамику указанных состояний.
По данным ВОЗ (1993), лица, проживающие в местах вооруженных конфликтов, являются наиболее уязвимой категорией населения. В то же время, по имеющимся данным [5], в годы первой мировой войны количество суицидов уменьшилось по сравнению с мирным временем в Японии на 9%, Швеции на 7%, России на 25 - 30%. Однако эти показатели возрастают в годы экономических кризисов.
Вооруженный конфликт в Таджикистане в период с 1992 по 1993 г. характеризовался формированием специфических форм реагирования на экстремальную ситуацию, во многом определяемых этнокультуральными особенностями психического реагирования населения.

Изучение мотивационных факторов, влияющих на формирование аутоагрессивного поведения, показало увеличение суицидов в ответ на мотивы, непосредственно связанные с реагированием на имеющую место экстремальную ситуацию. Как отмечал М.Г. Гулямов (1994), "гражданская война в Таджикистане стала полигоном для испытания нервно-психической деятельности человека".
В настоящей статье приведены результаты клинико-психопатологического исследования 21 таджички, совершившей аутоагрессивные действия в форме самосожжения в период гражданской войны в Таджикистане (май 1992 г. - март 1993 г.).
Были изучены особенности психического состояния суициденток в ситуации вооруженного конфликта и влияние тематики указанной психотравмирующей ситуации на формирование мотивов участвующих в суицидогенезе в форме самосожжения. Методика исследования включала в себя непосредственную беседу с суицидентками, их родными и близкими и анализ ситуации в регионе исследования.
Были выявлены следующие группы суициденток. В 1-й группе (7 женщин) психическая травма была связана с последствиями политической нестабильности (страх перед тем, что возьмут родных в заложники, подвергнут насилию, ограбят, умрут от голода и т. п.). Во 2-й группе (8 женщин) психическая травма характеризовалась переживаниями, прямо связанными с вооруженным конфликтом вблизи места их проживания. Здесь суицидентки были непосредственными свидетелями боев, грабежей, убийств. Женщины 3-й группы (6 человек) подвергались насилию (угроза оружием, избиение, ограбление и т. п.).
У всех обследованных ведущее место в мотивации суицида занимали ситуационные реакции, прямо связанные с вооруженным конфликтом.
Характеризуя клинические состояния суициденток в предшествующий суициду период, следует отметить, что у преобладающего большинства из них были отмечены психические расстройства непсихического уровня, в то время как суицидентки, совершившие самосожжение в психотическом состоянии, составляли незначительную долю.
Так, у 2 (9,5%) суициденток, совершивших самосожжение, была диагностирована шизофрения с преобладанием в клинике заболевания депрессивно-бредового синдрома, характеризовавшегося бредовыми идеями самоуничтожения и тематикой бреда Котара, с содержанием суицидальных мыслей. Больные считали, что нужно покончить жизнь самоубийством, так как они не были в состоянии защитить семью и детей от насилия.
Психогенные депрессии, характеризовавшиеся длительностью и интенсивностью течения, занимали ведущее место в группе суициденток с расстройствами непсихотического уровня. Так, у 19 (90,5%) суициденток отмечали наличие таких симптомов депрессии в ответ на тот или иной психотравмирующий фактор, как беспокойство, страх, тревога, реакция горя. Отмечались паническая реакция, гнев, резкое изменение фона настроения, безудержный плач. Характерным являлась экстравертированная переработка психотравмирующей ситуации, проявляющаяся в бурных ярких внешних проявлениях (заламывание рук, вырывание волос на голове) как в раннем пресуицидальном периоде, так и непосредственно перед реализацией суицидального акта в форме самосожжения. Особое место в картине указанных состояний занимали тревога и страх за жизнь близких, реакции, связанные с чувством стыда и унижения женского достоинства и чести при огласке факта насилия.
Общим для всех суициденток с непсихотическими психогенными депрессиями было отсутствие психологической готовности к экстремальной ситуации, связанной с вооруженным конфликтом, и нежелание приспособиться к ней, что также имело решающее значение в формировании аутоагрессивного поведения.
Анализ мотивационных факторов, участвующих в формировании суицида в форме самосожжения в период вооруженного конфликта, показал, что в отличие от мотивов суицида семейно-бытового плана (конфликты с родственниками мужа, мужем, принуждение к замужеству, отмечавшиеся до 1992 г.) в обследованном контингенте лиц преобладали мотивационные факторы, прямо связанные с тематикой гражданской войны. Так, основными психогенными мотивационными факторами являлись известия о трагической гибели либо исчезновении родных и близких (мужа, детей, братьев, сестер), огласка факта насилия и как следствие этого унижение чести и достоинства женщины.
Анализируя проблему выбора самосожжения как способа суицида, следует, в первую очередь, отметить взаимосвязь системы символов в таджикском языке, связывающих понятия "огонь", "пламя" с душевными переживаниями людей, и выражение их эмоционального состояния. Кроме того, осведомленность о таком способе самоубийства, при котором традиционное таджикское общество с сочувствием и состраданием относится к совершившим самосожжение, стала одним из важных моментов в подобном акте суицида.
Результаты проведенного исследования показали, что длительная экстремальная ситуация, связанная с вооруженным конфликтом, является мощным психотравмирующим фактором, формирующим психогенную депрессию и участвующим в суицидогенезе в форме самосожжения среди женщин, а также оказывает большое влияние на мотивацию суицида в форме самосожжения.

Литература:

1. Данилова М.Б., Елисеев И.М., Постовалова Л.И. Некоторые социально-клинические группы высокого суицидального риска // Актуальные проблемы суицидологии. М., 1978. - С. 171-184.
2. Бородин С.В. Самоубийства за рубежом // Научные и организационные проблемы суицидологии. М.,1983. - С. 5-7.
3. Гернет Н.М. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. М., 1927. - С. 221-224.
4. Коломиец В.Ф., Рахминов Б.Я., Годовикова Л.Н. Влияние длительной психотравмирующей ситуации на тематику психопатологических расстройств у впервые заболевших шизофренией // Сб. Актуальные вопросы психиатрии. Душанбе., 1993. - С. 38-41.
5. Коржевская В.Ф. Анализ причин и мотивов самоубийств (по литературным данным) // Актуальные проблемы теории и практики судебной медицины. Л., 1980. - С. 28-31.
6. Goldney RD. Attempted suicide in young women. Brit. Journal Psichiat 1981;139(12):382-90.

Опубликовано с разрешения администрации Русского Медицинского Журнала.